Хроника белого террора в России. Репрессии и самос - Страница 22

Данные цифры являются минимальными в исторических исследованиях и воспоминаниях. Так, по данным современного исследователя А. В. Венкова, казаки поголовно перебили сдавшийся по их требованию Тираспольский отряд украинских красных войск численностью около 2000 человек.

Интересное дополнение к этим событиям, детализируя трагические события, привел в своей работе, посвященной роману М. А. Шолохова «Тихий Дон», член-корреспондент Российской Академии наук Ф. Ф. Кузнецов. Это публикация выдержек из хранящейся в музее-заповеднике М. А. Шолохова в Вешенской рукописи П. Кудинова (объем – 133 стр.) «История моего ареста в Болгарии», помеченной 2 августа 1938 г. В ней Кудинов так описывает эти события: «Что касается «первой революционной стадии», то есть 1918 года, то Кудинов считал, что в ту пору беспощадную кровавую борьбу развязали не «красные», а «белые» «казачьи дворяне». Кудинов рассказывает, как они провоцировали казачество на эту кровавую борьбу. «Один из таких дворян по имени полковник Алферов… объявил себя окружным атаманом Верхне-Донского округа». С его подачи, – пишет Кудинов, – «перед Пасхой, во второй половине апреля месяца, среди населения появился, вроде моровой язвы, слух, что на первый день Святого Христова Воскресенья, когда миряне будут служить обедню и платы святить, в это самое время большевики нападут на церковь, запрут народ внутри, церковь зажгут со всех сторон… И, конечно, по старому суеверному навыку, прежде всего всполошились бабы, потом подшепнули мужьям, что, мол, так и так… Слушок как костер раздувало ветром… Как взбугрились казаки, как львы на дыбы повставали, да и за шашки взялись». «… Как выяснилось, эту подлую, гибельную для казачества провокацию притащил в чемодане полковник Алферов от генерала Краснова из Новочеркасска и безрассудно пустил ее в мирное население, – пишет П. Кудинов. – А Краснов… заполучил эту проказу из немецкой лаборатории…». Впечатляющие страницы в «Истории моего ареста…» посвящены казачьей расправе над Тираспольским отрядом 2-й Социалистической армии. Здесь документально воссоздана трагическая история уничтожения Тираспольского отряда. В описании этой истории у Кудинова есть разночтения с «Тихим Доном». Шолохов писал, что Тираспольский отряд в чем-то сам навлек на себя гнев казаков: когда отряд проходил через юрт Мигулинской станицы, красногвардейцы бесчинствовали по дороге, «начали резать овец, на краю хутора изнасиловали двух казачек, открыли беспричинную стрельбу на площади, ранили одного из своих…». Кудинов считает, что все было не совсем так. Он пишет: «Тираспольская красная дивизия под командой товарища Венедиктова перед этим вела героические бои с немецкими оккупационными частями… Отступление тираспольцев происходило в пятницу перед Пасхой, сопровождалось оно в полном порядке, без всяких каких бы то ни было насилий над жителями хуторов. Не подозревая, что казаки спровоцированы красновско-алферовской контрреволюционной шуткой и что казаки уже взялись за оружие и поджидают ни в чем неповинного «врага», тираспольцы без всякой передовой разведки пришли в хутор Мешков и, как овечки, расположились там на ночлег, даже не выставили внутреннюю охрану – патруль. На сцене взбудоражившихся казаков Мигулинской станицы появился отъявленный провокатор есаул Филометов Василий Васильевич, стан. Казанской и некий Чайкин (тот самый казак Мигулинской станицы Чайкин, о котором уже шла речь и который готовил Верхнедонское восстание, а потом выступил с сообщением о восстании на заседании Верховного Казачьего круга в Новочеркасске в мае 1919 г. – Ф. К.). Разумеется, что для поганого дела отыскиваются поганые люди. На рассвете, под Великую Субботу, казаки, без всякого хотя бы малейшего повода со стороны тираспольцев, безбожно напали на спящих солдат дивизии, окружили, разоружили их, а начальника дивизии Венедиктова Филометов собственноручно искромсатил железной лопатой, раздел догола, а кольца поотрубал совсем с пальцами и приказал зарыть как собаку под плетнем».

Важен вывод Кудинова: «Подослали к нам паны своих смутьянов, чтобы нагнать казаков на мужиков и чтобы стычка произошла, – вот она и произошла, да еще какая! Аж мороз по коже дерет… Вот как донские дворяне, совместно с помещицкой бандой, разжигали кровавый пожар на Дону. Путем гнусной провокации столкнули казаков с русским народом… Своей цели они достигли, но разгромили все казачество. От ребенка до старца да проклянут донских дворян и старшину…».

Следует также упомянуть письмо в редакцию читателя «Тихого Дона» Н. Д. Рябушенко, участника описываемых событий с красной стороны, чудом тогда выжившего: «Где тов. Шолохов описывает его во 2-й книге, стр. 336, 342 и 371, говорится, что численность отряда – 800 человек, выгрузились в Шепетовке, грабили, изнасиловали, одна треть китайцы; сделали налет восставшие казаки, и за час все было кончено – примерно <так> тов. Шолохов дает понять. Но не верно. Тираспольский отряд, в котором состоял и я, действительно все время отступал с Украины и выгрузился в городе Луганске, и тов. Шолохов выпустил из виду, что с этим отрядом вместе были и старые полки, шедшие из Румынии: 74 Ставропольский, 5 и 6 Заамурские конные полки, численностью все около 2 тысяч человек. Единственная цель была пробиться в Воронеж – вел этот отряд, если не ошибаюсь, какой-то Венидиктов, где отряд бросил. Старые фронтовики воевать уже не хотели. Грабить никто не грабил и не насиловал. Это не верно. Это пропаганда контрреволюции действительно была такая – мол, красногвардейцы идут, грабят, насилуют – это не верно. У нас говорилось, чтобы как можно лучше обращаться с жителями. Единственный случай был, не доезжая хутора Мешкова, был хуторок, где из наших частей сорвали погоны казаку-уряднику, хуторянину. Вот это только тов. Шолохов говорит – разложившийся отряд, якобы под влиянием уголовных элементов, совсем не так было, я же говорил. Фронтовики указанных полков, когда отступали от гайдамаков и немцев на Украине, считали, что все же имеют дело с немцем, а здесь не захотели воевать, а меньшая часть партизан ничего не могла сделать, как говорит тов. Шолохов. Перед утром сделали налет под командованием какого-то полковника на хутор, около хутора Мешкова и взяли 1 орудие, а в хуторе Мешкове стояла 1 батарея из 4 орудий. Ночью обезоружили. Когда мы входили в хутор Мешков после взятия у нас орудия, то по нас били уже нашими орудиями, и мы без выстрела пришли в хут. Мешков, было замешательство – это наши бьют. Приезжает какой-то делегат-офицер и говорит, что сдайте оружие, а потом пойдете туда, куда вы идете, и сдали оружие. Одни только конные Заамурские части окопались, в общем пробивались, но результата не знаю. А если б замешательства не было, организованно, с боем прошли бы. Сдали оружие, и действительно, «господа казаки» «трофей набрали», «ободрали». В одних кальсонах остались, согнали на площадь под хутором Мешковым и начали стрелять в толпу из пулемета и рубить шашками, но благодаря, что посъехались казаки-фронтовики и отогнали стариков и молодежь. И после, как раз на пасху, отправляли под усиленным конвоем на ст. Чертков и сдавали немцам, а часть не догоняли, особенно китайцев одну партию – вот самое место, где мальчик пастух говорит Григорию: порубали целиком по дороге. В той партии был и я. Из каждого хутора выходили старики, врывались в толпу и били, издевались, оставляя за собой мертвых. То почему-то тов. Шолохов умалчивает. И оставшихся в живых через этап немцев, которым на ст. Чертково трое суток не давали есть и на 4-е сутки дали по 2 селедки, а воды не давали, несмотря на то, что жители несли и пасху, яйца и т. д. нам, но они пожирали сами. Мы попали в Новочеркасск в закрытых вагонах в тюрьму, и из тюрьмы фронтовиков указанных полков выпустили, а партизан каждый день по 20–30 человек расстреливали, пока было волнение жителей г. Новочеркасска, что расстреливают, не закапывают и свиньи заносят домой то голову человека, то руку или ногу. И после оставшихся нас осудили на принудительные работы в шахты Парамонова в Александрогрушевск. Вот все то, что я хотел сказать относительно односторонней оценки тов. Шолохова, как будто шли и грабили и насиловали. Врет тов. Шолохов, грубо так выражаясь, или ты просто получил такие сведения. Не хочу особенно обвинять